Переводчики живут на линии соприкосновения культур, за что их называют дипломатами от культуры, хотя на самом деле они давно уподобились саперам. При этом непонятно, чем они заняты: минированием или разминированием языковых полей? Школы перевода сражаются за студентов-гуманитариев, однако качество передачи делается всё сомнительнее, а тексты всё единообразнее. Практики и теоретики разошлись как в море корабли, в итоге насущные вопросы теории и практики виснут в воздухе. «На линии соприкосновения» - пять статей о ремесле перевода, порой перерастающем в искусство. Вопросы мастерства порой перерастают в общелитературные, а то и в общечеловеческие. Почему Бобровский «честнее» Целана? О чем же писал Шаламов, когда писать о Колыме так, как писал он, не имело смысла? К чему нас готовили лагеря - к лучшему или все-таки к худшему? Если каждый человек имеет право «не быть понятым», имеет ли переводчик право «не понимать»? Переводческие догмы - опасны или полезны: правда ли, что толмачи чисты душой, или лучше покопаться в своей душе, чтобы понять, почему ты на самом деле толмачишь? Зачем Дэн Димины устроил скандал вокруг «Благоволительниц» Литтеля: не бессовестный ли он интриган? Способны ли мы сегодня читать то, что написано, так, как написано - или наши предустановки не позволяют нам такой роскоши?
